...У красавицы Императрицы - взгляд задумчивый и гордый. Чуть резковатые черты слегка напряжены, огромные глаза устремлены вдаль, словно поверх головы собеседника. Изящная, но сильная рука - рука женщины, знакомой и с поводьями коня, и с прикладом охотничьего оружия - держит новое, остро отточенное перо. Полные губы с чуть опущенны¬ми вниз уголками. Ровные зубы слегка покусывают кончик писчего инструмента. Что родит¬ся сейчас из-под этого пера? Новый закон Государства Российского? Письмо Вольтеру?..
По соседству с государыней на полках - высокий солдат в «афганке», спина к спине, словно в обороне, стоящий с товарищами - красноармейцем тридцатых, бойцом в форме об¬разца шестидесятых годов. Над головами ребят - колокол. Такой, как с исконных времен зовут на Руси набатом. Этими колоколами созывают народ и к церковному покаянию, и на ратный сбор.
Здесь же Александр Блок с Менделеевой - ведут неспешную беседу на парковой скамейке. Глаза в глаза. И лица светятся любовью, и души растворяются друг в друге...
Позвольте представиться, - говорит высокий, сильный человек в потертых джинсах и демократичной оранжевой рубашке со следами глины, - Александр Александрович Рожников, заслуженный художник Российской Федерации. И автор эмблемы вашей газеты, между прочим. Да, да, эту сороку, символ оперативного сбора новостей, именно я когда-то пред-ложил в качеств части логотипа «Любе¬рецкой Газеты».
- А этот юноша в черном - ваш ученик и помощник?
- Нет! Это Юра. Мой старый друг Юра Першин, тренер по единоборствам из спортивной школы.
- Наверное, спортсмен с атлетической фигурой иногда позирует вам как скульптору? Вот, солдатик вроде бы на него похож. Про Родена тоже рас¬сказывали, будто для своих изваяний он нанимает атле¬тов, и чуть ли не слепки их мускулатуры делает. Но это - ерунда. По слепку живой, динамичной скульптуры не создашь. Юра не позировать пришел, а поговорить, чайку выпить, новые мои замыслы посмотреть - пока еще в виде эскизов.
- А что это у вас за дере¬вянный каркас, формой отда¬ленно напоминающий крест? Да это же Святой Ки¬рилл, просветитель Руси! Так выглядит скульптура на самом раннем этапе работы. А вот готовый эскиз. Кирилл и Мефодий, как положено: в монашеских клобуках при православном кресте, азбу¬ке. Недавно именно такая композиция была установле¬на в городе Саратове - ко Дню славянской письменности и культуры. На открытии полго¬рода, наверное, присутствовало. Кстати, я слегка в обиде на ваших саратовских коллег-журналистов.
- Это за что?
- Есть такая газета - «Саратовское Время». Так представьте, что там жур¬налист учудил: еще в процессе монтажа скульптурной группы написал, что, мол, художник Рожников поставил в городе точную копию коломенских Кирилла и Мефодия, а гонорару запросил как за ориги¬нальное произведение.
- Да, обидно. Тем более, что разница между изваяниями видна даже мне, неспе¬циалисту. Бог с ним, с этим «писателем». Он, можно сказать, пользу мне при¬нес. Представьте, сколько теперь народу, искренне интересующегося искусством, захотят увидеть обе композиции. И поверьте, эти люди найдут даже не десять, а сто десять отличий. Да и вообще, разве я, ува¬жающий себя художник, буду пор¬тить себе карьеру самокопирова¬нием? Кстати, к чести саратовского журналиста, он потом передо мной извинился. В той же газете про¬звучала фраза: «Какое счастье, что негативные прогнозы не подтверди¬лись». Город получил полноценную новую достопримечательность, и я рад, что во многом - это результат и моего труда. Хотите улыбнуться? В новой статье меня уже называли «столичным Микельанджело». Вот хватили, правда?
- Простите, а что это у вас тут в мешке? Как будто, бронзовая отливка какая-то? Простите, не покажу. Должны же и у ваятеля быть какие-то се¬креты, правда? Да нет, шучу! Про¬сто это - частный заказ. Человек заказал изображение дорогой ему персоны. Так что для всеобщего обозрения эта отливка просто не предназначена.
- Александр Александрович, по¬звольте взять у вас консультацию, как у специалиста? Вот уже второй год бывшая парковая танцплощадка в Люберцах превращена в скульптур¬ную мастерскую: молодые люди с вдохновенными лицами лепят глину, пилят камни. Стараются, вроде бы. А потом из-под их резца выходят какие-то каменные койки, влю¬бленные, бодающиеся головами, странные голые парни с младенцами на руках. Очень многим жите¬лям города такие украшения парка не по душе. Очень многие жители нашего города, к со¬жалению, пока слабовато разбираются в ваянии. Слышали, наверное, знаменитую фразу: «Вая¬тель - это тот, кто отсекает от природного камня все лишнее». И делает он это в силу своего худо-жественного представления о мире. В прошлом году по инициативе Правительства Московской области и Администрации Люберецкого района у нас был проведен Международный симпозиум скульпторов. По линии Подмосковного министер¬ства культуры я сам курировал этот вопрос. Мы приглашали профессиональных ваятелей, и то, что они сделали - настоящие произведения ис¬кусства.
- Но этот смятый диван. Семейное ложе, неужели не понятно? Работа французского скульптора. Апофеоз любви, точка в пространстве, на которой происходит полное слияние тел и душ двоих влюбленных. И, между прочим, сама «постельная сцена», преподнесен¬ная таким образом, выглядит очень целомудрен¬но. Как таинство, каковым, собственно, и является. Жаль, что некоторым нашим жителям приходится все это объяснять.
- А что вы скажете о юноше с младенцем? Его в городе уже за глаза «педофилом» окрестили. Сквернословие - не признак культуры. Это не маньяк с ребенком, а ... отец! Вы что, хотите ска¬зать, что юноша, впервые взявший на руки своего первенца, не будет иметь такого восхищенного и одновременно растерянного лица? Отцовство - это ответственность, и эту ответственность парень сейчас впитывает всем своим существом.
- Поэтому он и обнажен? Мадонна с младенцем может быть и нагой, и одетой - и одинаково прекрасной. А внутреннюю красоту мужского отцовства мастер передал так. Парень-то словно и сам вновь родился - вместе со своим новорожденным сыном. Вообще нагота - это своего рода образ незащищенности чело¬века перед миром. Вот здесь у меня есть эскиз, посвященный войне в Афганистане. Восточная арка - граница чужой страны. Знамя - старинный армейский символ. На фоне знамени - летит в не¬бесах юный солдатик с автоматом Калашникова. Обратите внимание - он тоже обнажен. Беззащи¬тен перед войной, как любой новобранец. Вы пом¬ните песню, которую исполнял Бернес: Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей... Поэтому по ту сторону афганской арки, как за гранью мира живых, летят белые птицы - души бойцов, которых убили на этой войне...
- А этот юноша с «Калашом», как будто летит мимо арки? Ему суждено выжить. Он не станет белым журавлем и вернется домой. По крайней мере, мне очень хотелось бы так надеяться. Кстати, один памятник воинам-интернационалистам моей работы в Люберцах уже стоит. Это скорбный ангел, постаментом которо¬му служит Земной шар. И мотив чело¬века, обнаженного перед страданиями войны там тоже использован.
- Извините за меркантильный вопрос, но повлиял ли нынешний экономический кризис на вашу работу? Как не повлиять, повлиял. Заказов стало меньше. Взгляните на этот эскиз памятника павшим в Великой Отече¬ственной войне. Он вряд ли скоро будет поставлен на люберецкой площади.
- Противотанковый еж с портретами героев? Это не просто еж. Смотрите: концы оборонительного сооружения образуют звезды: словно из земли брызнул победный салют. Это путь всей войны - от Бреста и Подмосковья до Берлина.
Но жестокие времена пройдут. А память вечна. Поздно или рано мы еще возложим цветы к этому монументу в центре родного города.
Надежда - вечна. Как и память. Я верю, что когда-нибудь по вашим словам и будет.
Рубрика: «Гостиная ЛГ», Люберецкая газета, 16.06.2009г.
Беседовала Светлана Самченко